Александр II, император всероссийский,
сын императора Николая I и императрицы Александры Федоровны
<…> С самого начала сороковых годов, наряду с несением различных обязанностей военной службы, Александр Николаевич стал привлекаться императором Николаем к участию в высших правительственных учреждениях: государственном совете, комитете министров, финансовом комитете и т. д. В 1842 году Николай Павлович, уезжая на месяц из Петербурга, впервые доверил своему сыну заменять его в решении текущих государственных дел, что повторилось и в 1845 году, при более продолжительном отсутствии государя за границу. Во второй половине сороковых годов и в начале пятидесятых цесаревич Александр неоднократно назначался председателем особых комитетов; обсуждавших важнейшие текущие вопросы государственной жизни, например, комитета по сооружению Николаевской железной дороги, комитета по вопросу о занятии Н.Н. Муравьевым устья Амура, комитетов 1846 и 1848 годов по крестьянскому вопросу. В комитете 1848 года Александр проявил по крестьянскому вопросу довольно консервативные взгляды, что повторилось в более резкой форме в начале 1850-х годов по поводу вопроса о введении «инвентарей» в литовских губерниях. В 1849 году, после смерти великого князя Михаила Павловича, А. назначен был командующим гвардейским и гренадерским корпусами и главным начальником всех военно-учебных заведений. Управление последними сблизило его с генералом Я.И. Ростовцевым, сыгравшим такую крупную роль в крестьянской реформе. <…>
Ясно было, однако, что прочное развитие промышленности и торговли и серьезное преобразование административного строя невозможны при существовании крепостного права. Необходимость и неизбежность отмены крепостного права сознавались многими еще при Николае, особенно с тех пор, как уплотнение населения в первой половине XIX века сделало во многих местах крепостное хозяйство невыгодным для самих помещиков. Страх перед революцией после событий 1848 года остановил, однако, все предприятия правительства, направленные к постепенной ликвидации крепостных отношений. Теперь, после крымской войны, вопрос этот стал на первую очередь. Сознавая всю неотложность реформы, Александр не хотел, однако, проводить ее диктаторски, а пытался вызвать инициативу со стороны дворянства. Еще весной 1856 года, тотчас вслед за объявлением манифеста о мире, Государь поехал в Москву и здесь, в ответ на просьбу генерал-губернатора графа Закревского успокоить взволнованное разными слухами дворянство, сказал, что хотя он не имеет намерения отменить крепостное право немедленно, но что «существующий порядок владения душами не может оставаться неизменным». – «Лучше, - сказал он, - отменить крепостное право сверху, нежели дожидаться того времени, когда оно само собой начнет отменяться снизу... Прошу вас, господа, подумать о том, как бы привести это в исполнение. Передайте слова мои дворянству для соображений». Но дворянство опасалось и народных волнений, и новых неиспытанных условий жизни, и неумелых действий бюрократии и потому не спешило брать на себя инициативу. Крестьянский вопрос вяло и нерешительно разрабатывался в секретном комитете, составленном из старых сановников, из которых многие не понимали существа дела и относились к реформе враждебно и равнодушно. В дворянских кругах вопрос деятельно обсуждался в рукописных записках и проектах, ходивших по рукам; печати еще не было разрешено гласное обсуждение этого вопроса. Наконец, в конце 1857 года виленскому генерал-губернатору Назимову удалось получить заявление дворян литовских губерний о желательности освобождения крестьян без земли, которое литовские помещики предпочитали введению инвентарных правил, стеснявших их хозяйственные распоряжения. А. решил немедленно ухватиться за это заявление, несмотря на возражения и опасения окружавших его сановников. При этом признано было необходимым указать определенную программу предполагаемой реформы. 20 ноября 1857 года на имя Назимова дан был рескрипт, в котором повелевалось открыть в литовских губерниях дворянские губернские комитеты для проектирования новых положений о крестьянах, причем указывались следующие обязательные для комитетов основания реформы: вся земля признавалась собственностью помещиков, но крестьянам должны были быть сохранены их усадьбы, которые они должны были выкупить; сверх того, им должны были быть отведены полевые угодья в таком размере, чтобы они обеспечивали их быт и давали возможность им отбывать свои повинности казне и помещику. За отведенные угодья крестьяне должны были отрабатывать барщину или платить оброк в определенном размере. Лично свободные, они должны были составить сельские общества, но помещикам должна была быть предоставлена вотчинная полиция. Не столько содержание этого и аналогичного рескрипта, данного 5 декабря на имя петербургского генерал-губернатора Игнатьева, сколько опубликование этих рескриптов во всеобщее сведение явилось решительным шагом в деле крестьянской реформы. Крестьянский вопрос вынесен был из тесной сферы бюрократических комитетов и канцелярий на всенародное гласное обсуждение. Секретный комитет был переименован в главный комитет по крестьянскому делу. Отныне уже и правительство не могло остановиться в решении этого вопроса, и дворянство всех прочих губерний принуждено было волей-неволей просить об открытии и у них дворянских губернских комитетов по крестьянскому делу. Вместе с тем, и журналы получили возможность принять участие в печатном обсуждении этого великого дела. Первые статьи, посвященные этому вопросу и в «Современнике» (Чернышевским), и в заграничном «Колоколе» Герцена, выражали восхищение перед смелым почином Александр II; но уже через 2-3 месяца появились недоразумения между правительством и печатью. Спорным вопросом, обсуждение которого в печати казалось правительству недопустимым, явился выкуп отводимых крестьянам в постоянное пользование земель. Когда в «Современнике» была напечатана Записка Кавелина, доказывавшая необходимость передачи крестьянам их земельных наделов в собственность, при помощи выкупной операции, правительство сильно ограничило свободу обсуждения крестьянского вопроса в печати, что, в свою очередь, возбудило против бюрократии передовые общественные круги. Обсуждение вопроса в дворянских губернских комитетах тоже вызвало массу споров, горячих столкновений между сторонниками и противниками реформы и обнаружило значительную разницу в помещичьих интересах и в условиях помещичьего хозяйства в различных губерниях, а между тем правительство, игнорируя эти различия, установило для всей России одни и те же основные положения для ликвидации крепостных отношений и дало единообразную программу занятий губернских комитетов. Особенно разнились сельскохозяйственные условия в губерниях земледельческих, хлебородных, с одной стороны, и в губерниях нечерноземных промышленных - с другой. В первых ценными элементами помещичьих имений являлась земля, и доход из них извлекался преимущественно при помощи барщины, так как помещики здесь вели, обыкновенно, собственное земледельческое хозяйство, причем крепостной труд, особенно в местностях густонаселенных, мало ценился, так как ртов было нередко больше, нежели требовалось рук; во вторых - нечерноземных губерниях - земля имела мало значения, а ценным элементом являлись крепостные крестьяне, которые большею частью отпускались в отхожие промыслы или на местах заводили торговые и промышленные предприятия, за что платили помещикам нередко очень значительны оброки. В виду такого различия местных условий и интересов, помещики хлебородных губерний склонялись более всего к безземельному освобождению крестьян, но в то же время требовали, чтобы реформа совершалась постепенно, и чтобы установлен был переходный период, в течение которого барщина лишь постепенно заменялась бы вольнонаемным хозяйством, причем помещику сохранена была бы вотчинная власть. Наоборот, помещики нечерноземных промышленных губерний готовы были наделить освобождаемых крестьян землей, которую они сами не эксплуатировали, и желали единовременной и полной ликвидации крепостных отношений, но непременно требовали денежного выкупа, соответствовавшего стоимости утрачиваемых доходов, т.е. выкупа оброков, получавшихся ими от крепостных душ. Помещики этих губерний не были заинтересованы в сохранении на будущее время своей вотчинной власти и желали введения на местах демократического всесословного самоуправления. Таковы были главные различия, но было много и второстепенных, возбуждавших, в свою очередь, немало споров и недоразумений. Правительство, между тем, не приняло во внимание всех этих различий: безземельного освобождения оно не допускало, опасаясь, главным образом, крестьянских волнений и не желая образования пролетариата; выкуп же, в виде кредитной операции при участии казны, казался ему долгое время невозможным и могущим даже вызвать государственное банкротство, ввиду плохого состояния финансов и при весьма неискусном управлении ими. Впоследствии, мало-помалу, отчасти благодаря энергичной пропаганде помещиков нечерноземных губерний, отчасти благодаря разработке этого вопроса специалистами-экономистами, император Александр убедился в возможности и даже необходимости выкупной операции, но до конца отрицал допустимость единовременного и обязательного для обеих сторон выкупа. Проекты, выработанные губернскими комитетами, поступили в Петербург в учрежденную здесь под председательством Ростовцева редакционную комиссию. Депутаты губернских комитетов (по 2 от каждого), вызванные в Петербург, в два приема, по мере окончания работ комитетов, не были допущены к участию в окончательном решении вопроса в главном комитете, на что они надеялись, а были лишь выслушаны в редакционной комиссии, куда им предложено было представить свои возражения. Это возбудило недовольство дворянства всех направлений. Депутаты протестовали адресами, представленными государю, за что им сделаны были выговоры. Вместе с тем, дворянским собраниям запрещено было обсуждать в очередных сессиях крестьянский вопрос, что еще более усилило недовольство дворян и обострило вражду их против бюрократии. При этом среди дворянской оппозиции образовалось два течения: одно крепостническое и в то же время конституционно-олигархическое, другое - либерально-демократическое. Одновременно с этим, отчасти под влиянием работ губернских комитетов, которые сопровождались небывалым оживлением общества в провинции и в столицах, отчасти под влиянием раздражения против бюрократии, вызванного цензурными строгостями и запретом свободного обсуждения крестьянского вопроса в дворянских собраниях и в печати, - развивалось брожение и нарождалось оппозиционное настроение и в обществе, и в печати. Тверское дворянское собрание послало государю протест в форме адреса, за который был отставлен от должности губернский предводитель дворянства Унковский , высланный вслед затем в восточные губернии административным порядком. Настроение тверского собрания было либерально-демократическое. Но столь же строго отнесся Александр и к попыткам протеста и оппозиционных заявлений и со стороны дворян-олигархов, причем поплатился исключением из службы и высылкой за резко редактированную записку родной племянник князя Орлова, камергер М.А. Безобразов. Около того же времени подверглись дисциплинарным взысканиям некоторые из либерально настроенных лиц цензурного ведомства. Император Александр, искренно решившись пойти по пути либеральных преобразований, не мог, однако, освободиться от подозрительного отношения ко всякой свободно и независимо выраженной мысли и не всегда выносил даже самую благонамеренную критику, тем более, что окружавшие его крепостники и сторонники старых порядков не упускали случаев придать всякой такой критике вид дерзости и разрушительных, революционных стремлений. <…>
Между тем разработка крестьянской реформы к концу 1860 года была закончена в редакционной комиссии, несмотря на то, что стоявший во главе этой комиссии Я.И. Ростовцев умер до окончания дела, и на его место назначен был один из столпов консервативной придворной партии, гр. В.Н. Панин. В Главном комитете проекты редакционной комиссии не потерпели значительных изменений, так как здесь их энергично отстаивал великий князь Константин Николаевич, председательствовавший в комитете вместо заболевшего князя Орлова. Оттуда они поступили в Государственный совет. Заседания его открыл сам государь замечательной речью, которая произвела сильное впечатление на присутствовавших. «Дело об освобождении крестьян, которое поступило на рассмотрение государственного совета, по важности своей, я считаю, - сказал Александр, - жизненным для России вопросом, от которого будет зависеть развитие ее силы и могущества. Я уверен, что вы все, господа, столько же убеждены, как и я, в пользе и необходимости этой меры. У меня есть еще другое убеждение, а именно, что откладывать этого дела нельзя; почему я требую от государственного совета, чтобы оно было им кончено в первую половину февраля и могло быть объявлено к началу полевых работ; возлагаю это на прямую обязанность председательствующего в государственном совете. Повторяю - и это моя непременная воля, - чтоб дело это теперь же было кончено. Вот уже четыре года, как оно длится и возбуждает различные опасения и ожидания как в помещиках, так и в крестьянах. Всякое дальнейшее промедление может быть пагубно для государства. Я не могу не удивляться и не радоваться, и уверен, что и все также радуются тому спокойствию, какое выказал наш добрый народ в этом деле»... Упомянув о том, что «приступ к делу сделан был по вызову самого дворянства», и что он счастлив «свидетельствовать об этом перед потомством», император сказал, что были употреблены все старания, чтобы сделать неизбежные пожертвования дворянства в этом деле как можно менее тягостными. «Я надеюсь, господа, - продолжал государь, - что при рассмотрении проектов... вы убедитесь, что все, что можно было сделать для ограждения выгод помещиков, сделано; если же вы найдете нужным в чем-либо изменить или добавить представляемую работу, то я готов принять ваши замечания; но прошу только не забывать, что основанием всего дела должно быть улучшение быта крестьян и улучшение не на словах только и не на бумаге, а на самом деле»... Изложив далее в общих чертах историю подготовки и разработки крестьянской реформы, А. закончил свою речь следующими внушительными словами: «Взгляды на представленную работу могут быть различны. Потому все различные мнения я выслушаю охотно, но я вправе требовать от вас одного: чтобы, отложив все личные интересы, действовали не как помещики, а как государственные сановники, облеченные моим доверием»... Благодаря энергии и настойчивости, проявленной Александром, дело это проведено было через Государственный совет без всяких задержек, но не без некоторых изменений, неблагоприятных для крестьян. 19 февраля 1861 года Положения о крестьянах были утверждены Александром, а 5 марта состоялось торжественное объявление «воли». Крепостные крестьяне были освобождены от крепостной зависимости с землей, но наделы, которыми они пользовались при крепостном праве, были во многих местах более или менее урезаны, соответственно особым нормам, выработанным в редакционных комиссиях и отчасти измененным в Главном комитете. Земля отдана была крестьянам в постоянное пользование с уплатой за нее определенного оброка, причем в повышенную оценку усадьб и первой (ближайшей) десятины надела, в сущности, была включена в значительной мере вместе с действительной стоимостью земли и значительная часть стоимости крепостного труда (в особенности, в нечерноземных губерниях). Оброки эти могли быть выкуплены по добровольному соглашению крестьян с помещиками при помощи особой кредитной операции, причем помещики получали от казны всю выкупную сумму, а крестьяне уплачивали казне рассроченные на 49 лет выкупные платежи. Вотчинная власть помещиков упразднялась, а административное устройство крестьян было основано на началах самоуправления, хотя, к сожалению, самостоятельность этого крестьянского самоуправления была сильно ограничена подчинением выборных должностных лиц сельских и волостных обществ, в различных отношениях, уездной полиции и мировым посредникам, которые назначались из местных дворян губернаторами и утверждались Сенатом. Первой задачей мировых посредников являлось введение реформы в действие и надзор за ходом крестьянского самоуправления. В правовом отношении бывшие крепостные крестьяне уравнивались совершенно с прочими лицами податных состояний. Крестьянская реформа, несмотря на все ее несовершенства, была колоссальным шагом вперед; она являлась и крупнейшей исторической заслугой самого Александра, в годы ее разработки выдержавшего с честью натиск крепостнических и реакционных стремлений и обнаружившего при этом такую твердость, на которую лица, его окружавшие, по-видимому, не рассчитывали. С момента объявления «воли» энергия его заметно ослабела; он, видимо, утомился и стал поддаваться влиянию консервативных и реакционных элементов. Это сказалось, прежде всего, на увольнении его ближайших сотрудников по крестьянскому делу, министра внутренних дел С.С. Ланского и его товарища Н.А. Милютина. Они были заменены П.А. Валуевым, вся политика которого была направлена на то, чтобы смягчить удар, нанесенный крестьянской реформой дворянскому сословию. Во все четыре года разработки крестьянской реформы крестьяне, перед тем выражавшие свой протест против крепостного права постоянными волнениями и беспорядками, выжидали результатов предпринятого правительством дела с необыкновенным терпением и спокойствием. Но положение 19 февраля не соответствовало их надеждам; в большинстве местностей они ожидали полной воли и передачи им всей земли, а вместо того им приходилось в течение двух лет, пока составлялись и вводились уставные грамоты, отбывать барщину, а прежние их наделы во многих случаях подлежали более или менее значительным урезкам. Впоследствии им предстояло убедиться в тяжести наложенных на них оброков и выкупных платежей. Во многих местах крестьяне отказывались выходить на работы, толковали положение по-своему и волновались. Приходилось вводить положение в ряде местностей при помощи вооруженной силы и экзекуций. Слухи об этом приходили в столицу в преувеличенном виде и падали на подготовленную почву. Журналам и газетам, между тем, было воспрещено обсуждать положения о крестьянах, ввиду чего, например, «Современник» встретил это великое событие гробовым молчанием. В передовой печати к этому времени совершилась уже полная дифференциация взглядов и направлений; между органами печати были налицо представители тех «разноцветных партий», образования которых особенно опасалась бюрократия. Так как цензура не позволяла обсуждать меры и действия правительства, то с тем большим ожесточением велась полемика между представителями различных литературных взглядов и направлений. Начали появляться подпольные листки и прокламации революционного содержания. <…>
// Русский биографический словарь: в 20 т. Т. 1 / сост. П.Каллиников, И.Корнеева. - М., 1998. - С.127-160.
Электронная библиотека РГБ. Кизеветтер А. Император Александр II и реформа 19 февраля 1861 г.
// Освобождение крестьян: деятели реформы. - М., 1911. - С. VII-XXXII.
Константин Николаевич - великий князь,
второй сын императора Николая Павловича
Император Николай с детства предназначил его для службы во флоте. В 1831 году он был назначен генерал-адмиралом, начав вместе с тем проходить лестницу морских чинов. Воспитание его было поручено графу Литке, который успел внушить ему любовь к морскому делу. С 1855 года он управлял флотом и морским ведомством на правах министра. Первый период его управления ознаменовался рядом важных реформ: прежний парусный флот заменен паровым, сокращен наличный состав береговых команд, упрощено делопроизводство, заведены эмеритальные кассы; раньше всех других ведомств во флоте был положен конец господству телесных наказаний. В состав служащих в морском министерстве были привлечены новые, по преимуществу интеллигентные силы; Гончаров, Писемский, Григорович, Максимов в эту пору состояли на службе в этом министерстве или исполняли его поручения. Орган министерства «Морской Сборник», избавленный от цензуры, сделался выразителем новых тенденций, помещая статьи по вопросам, далеко выходивших за пределы специальных флотских интересов; здесь была напечатана знаменитая статья Пирогова: «Вопросы жизни». Со второй половины шестидесятых годов преобразовательная деятельность в морском министерстве стала несколько ослабевать. Введение броненосных судов, по отзывам специалистов, совершилось уже не с таким успехом, как предшествовавшая замена парусного флота паровым. Пользуясь доверием императора Александра II, великий князь Константин Николаевич явился ревностным пособником его в проведении великих реформ, ознаменовавших начало царствования. В деле освобождения крестьян великому князю принадлежала видная и почетная роль: он отстаивал в Главном комитете, как принцип освобождения, так и вообще интересы крестьян против крепостнической партии. Его инициатива имела немалое значение при осуществлении таких реформ, как введение гласного суда и ограничение телесных наказаний. Апогея своего влияние великого князя Константина Николаевича достигло к 1861 году. Назначенный в 1862 году, во время начавшихся уже в польских губерниях волнений, наместником Царства Польского, великий князь попытался вести в крае примирительную политику, но без успеха. На жизнь самого наместника совершено было покушение (Ярошинским). С другой стороны, русская реакционная печать видела в примирительной политике великого князя прямое послабление полякам. В 1863 году он сложил с себя звание наместника. В 1865 году он занял должность председателя государственного совета, в которой оставался до 1881 года. Многим обязаны великому князю Константину Николаевичу русская наука и искусство. Особенное покровительство он оказывал Русскому географическому обществу. С 1852 года он состоял председателем Русского археологического общества, с 1873 года президентом Русского музыкального общества. В самом начале царствования Александра III Константин Николаевич оставил как должность председателя государственного совета, так и другие, которые занимал до тех пор, и, сохранив за собой лишь почетный титул генерал-адмирала, жил частным человеком... <...>
// Русский биографический словарь: в 20 т. Т. 8 / сост. П.Каллиников, И.Корнеева. - М., 1999. - С. 409-411.
Электронная библиотека РГБ. Любавский, М. Великий князь Константин Николаевич.
// Освобождение крестьян: деятели реформы. - М., 1911. - С. 89-114.
Елена Павловна (Фредерика-Шарлотта-Мария) - великая княгиня
<…> Выдающиеся свойства ума и тонкая сердечная деликатность великой княгини, выражавшиеся в умении ставить себя в положение других, разделяя и понимая их интересы, способность делать это с чарующей простотой, сразу уничтожавшей условность и натянутость отношений, чуткость в симпатиях и верность в дружбе завоевывали ей преданность всех встречаемых и отыскиваемых ею на жизненном пути. До конца своих дней она интересовалась всеми явлениями в области знания и умственной деятельности, часто приходя, где было нужно, на помощь своим участием, содействием и материальной поддержкой. Ее живо занимала деятельность университета, Академии Наук, Вольного Экономического общества. Она имела долгие беседы с профессором Арсеньевым, желая ближе познакомиться с историей и статистикой России; вела богословские разговоры с епископом Порфирием Успенским и с архиепископом херсонским Иннокентием, который, по его словам, был «удивлен и почти унижен» сознанием, что великая княгиня, близко зная историю и основания православия, захватила его некоторыми вопросами врасплох и вынудила у него просьбу дать ему время справиться для категорического ответа. Она заказала через Юрия Федоровича Самарина профессору Беляеву исследование о началах представительных учреждений в России… <…>
В ее покоях встречали в высшей степени внимательный и ласковый, сознательно обдуманный прием Гумбольдт, барон Гакстгаузен, Кюстин, Бэр, Струве, граф Виельгорский, князь Одоевский, Тютчев, граф Блудов, Ланской, Чевкин, князь Горчаков, граф Муравьев-Амурский, Киселев и другие.
Она никогда не замыкалась в узкий кружок приближенных придворных, признавая, что «маленький кружок, который, приносит великий вред: он суживает горизонт и развивает предрассудки, заменяя твердость воли упрямством. Сердцу нужно общение только с друзьями, но ум требует новых начал, противоречия, знакомства с тем, что делается за стенами нашего дома». <…>
Просветительная и благотворительная деятельность великой княгини получила широкое развитие. Императрицей Марией Федоровной ее управлению были завещаны повивальный и Мариинский женский институты, затем к ним присоединилось училище святой Елены, впервые устроенное без принятия во внимание сословных различий воспитанниц. Потом она основала в память своих дочерей Елисаветинскую детскую больницу в Петербурге и детские приюты Елисаветы и Марии в Петербурге и Павловске и совершенно преобразовала и расширила Максимилиановскую лечебницу для приходящих, создав в ней отделение для постоянных кроватей. Во всех этих учреждениях и ряде других она была не просто высокой покровительницей, а деятельной и озабоченной их успехом силой, умевшей всех вокруг одушевлять и объединять, не подавляя никого своей личностью и возбуждая в каждом радостное сознание общей работы на общую пользу. <…>
Наиболее важную историческую заслугу Елены Павловны перед Россией составило ее участие в деле освобождения крестьян от крепостной зависимости. Приехав в Россию, она застала крепостное право в широком и непоколебимом, по-видимому, развитии. Царствование Николая I прошло в слабых попытках преобразования, а не упразднения крепостного ига; не дальше шло и учреждение министерства государственных имуществ, с П.Д.Киселевым во главе. В намерения и цели последнего входило, однако, повсеместное освобождение крестьян в России. Своими мыслями по этому поводу он делился с великой княгиней, уважением которой он пользовался, а она, в свою очередь, в качестве старшего по летам и по житейскому опыту члена императорской фамилии, внушала эти мысли Александру II. Первые шаги молодого государя были, однако, направлены по старому пути: был образован негласный комитет, и в известной речи государя московскому дворянству сделана попытка вызвать добровольное, по собственному почину помещиков, отречение их «от существующего порядка владения душами». Когда из доклада министра внутренних дел Ланского стало ясно, что дворянство такого почина на себя принимать не желает, ссылаясь на отсутствие начал, на которых можно было бы освободить крестьян, великая княгиня решилась лично показать, на каких началах можно устроить улучшение быта крестьян, как основание для дальнейшего преобразования крестьянского быта в широких размерах. Задумав отпустить на волю крестьян своего обширного имения Карловка в Полтавской губернии (12 селений и деревень, 9090 десятин, с населением в 7392 мужчины и 7625 женщин), предоставив им выкупить часть состоявшей в их пользовании земли, в размере, который обеспечивал бы их существование, она выработала, совместно со своим управляющим бароном Энгельгардтом, план разделения Карловки на четыре общества, с собственным управлением и судом и с отдачей им одной шестой части всей помещичьей земли, с платой в год по два рубля за десятину и с правом выкупа земли взносом, с рассрочкой, 25 рублей с десятины. В это время она сблизилась, по рекомендации Киселева, с Н.А.Милютиным. Поддерживая Елену Павловну своими советами и составляя ей записки для поднесения государю, Милютин выработал план действий для освобождения в Полтавской и смежных губерниях крестьян, в марте 1856 г. получивший предварительное одобрение монарха. Согласно этому плану, великая княгиня обратилась к помещикам Полтавской губернии В.В.Тарновскому, князю А.В.Кочубею и другим, с призывом содействовать ей своими сведениями и соображениями выработке общих оснований освобождения крестьян в Полтавской, Харьковской, Черниговской и Курской губерниях, и затем основанную на их замечаниях и окончательно обработанную Кавелиным записку передала великому князю Константину Николаевичу, вступив с ним по этому поводу в оживленные сношения. С этого времени дело освобождения крестьян, практическая возможность и осуществимость которого доказана была великой княгиней на ее Карловке, уже всецело направляется Милютиным и великим князем. Против обоих образуется сильная партия, сосредоточившая свои главные нападения, прямые и косвенные, проникнутые мнимым опасением гибельных переворотов и клеветой, на Милютине. Великая княгиня старалась всеми мерами дать государю случай ближе узнать Милютина и увидеть его в настоящем свете. У себя на вечере она представляет Милютина императрице и дает ему возможность иметь с государыней длинный разговор об освобождении крестьян; знакомит его с князем Горчаковым; подготовляет в феврале 1860 г. у себя в Михайловском дворце встречу и длинный разговор государя с Милютиным о трудах редакционной комиссии; старается установить между Милютиным и великим князем Константином Николаевичем доверчивые и сочувственные личные отношения; сообщает ему о каждом разговоре своем с государем, имеющим отношение к делу освобождения, и постоянно, письменно и словесно, старается поддержать в нем бодрость и веру в успех, говоря ему словами Писания: «Сеющие в слезах пожнут с радостью». Когда после освобождения крестьян Ланской и Милютин остались не у дел, она старалась сберечь Милютина для дальнейшей полезной деятельности и до конца его жизни оставалась ему преданным другом. Главные сотрудники Милютина - князья Черкасский и Юрий Самарин - были постоянными ее посетителями и в разгар работ редакционной комиссии, летом 1859 и 1860 гг., жили в ее дворце на Каменном острове. Введение земских учреждений и судебная реформа привлекли к себе внимание и безусловную симпатию великой княгини. Она живо интересовалась первыми шагами новых учреждений и очень горячо принимала к сердцу слухи о том, что после падения министра юстиции Замятнина, Судебным Уставам может грозить серьезная опасность. Но всего более мысли ее обращались к дальнейшей судьбе крестьянской реформы. Она просила Самарина написать «Исторический очерк крепостного состояния в его возникновении и влиянии на народный быт», а также историю освобождения крестьян и значения его в народной жизни, находя, что для этого автору достаточно лишь «заставить себя мысленно пережить эпоху славной борьбы» <…>
// Русский биографический словарь: в 20 т. Т. 7 / сост. П.Каллиников, И.Корнеева. - М., 1999. - С. 61-66.
Электронная библиотека РГБ Бахрушин С. Великая княгиня Елена Павловна
/ / Освобождение крестьян: деятели реформы. - М., 1911. - С. 115-172.
Кавелин Константин Дмитриевич - знаменитый писатель,
юрист, психолог, этнограф и общественный деятель
<…> По защите диссертации на степень магистра гражданского права: "Основные начала русского судоустройства и гражданского судопроизводства в период времени от Уложения до Учреждения о губерниях" Кавелин назначен был в 1844 г. исполняющим должность адъюнкта по кафедре истории русского законодательства в Московском университете. Через год ему поручено было, сверх того, чтение лекций о русских государственных и губернских учреждениях и законах о состояниях. Его воодушевленные, яркие и изящные лекции производили на слушателей неотразимое впечатление. Впервые русские студенты услышали изображение древнерусского родового быта, появления на этой почве древних юридических институтов и постепенного их вырождения. Кавелин первый построил и периодизацию русской истории не по внешним событиям, а по изменениям внутреннего строя жизни: родовой быт сменен вотчинным, а этот последний уступил место государственному, в котором личность вырабатывает мало-помалу свое содержание. Его курс был первым опытом стройно построенной философии русской истории и этот свой опыт он конспективно изложил в статье: "Взгляд на юридический быт древней Руси" ("Современник", 1847). Но весной 1848 г. Кавелин должен был оставить Московский университет, вследствие резкого столкновения с профессором Крыловым. Он переехал в Петербург. <…>
Вскоре наступила эпоха великих реформ. В проведении последних Кавелину не пришлось принимать официального участия, но благотворное влияние его на судьбу некоторых из них, особенно крестьянской реформы, не подлежит сомнению. Больше всего помогло сближению Кавелина с людьми, преданными идее освобождения крестьян, составленная им в марте 1855 г. и ходившая по рукам, в рукописи, записка по крестьянскому делу. В ней проводился взгляд об освобождении крестьян с землей и о выкупе ими надела в собственность - взгляд, в то время считавшийся радикальным и разделявшийся лишь немногими. Благодаря этой записке Кавелин сблизился с Самариным, Н.А. и Дм.А.Милютиными и получил доступ ко двору великой княгини Елены Павловны. Выдающаяся талантливость, огромное личное обаяние, искренняя и убежденная речь и здесь подчиняли собеседников влиянию Кавелина, а из их среды нескольким пришлось стоять очень близко к делу реформы. На Кавелина, между прочим, возложена была выработка положения для крестьян великой княгини в имении Карлово Полтавской губернии. <…>
Когда в 1858 г. периодическим изданиям разрешено было касаться крестьянского вопроса, то в "Современнике" (№ 4), в статье "О новых условиях сельского быта", помещено было извлечение из вышеупомянутой "записки" Кавелина об освобождении крестьян. На эту статью обращено было внимание, и в одном из заседаний совета министров государь выразил неудовольствие по поводу назначения Кавелина преподавателем наследника. Кавелину пришлось оставить придворную службу, но он сохранил кафедру в университете. <…>
Вопросы крестьянского и дворянского хозяйства точно так же близко интересовали Кавелина, так как прямая связь их с будущностью самоуправления была для него очевидна. Тремя основными элементами нашей общественности Кавелин считал общинное землевладение и самоуправление, крестьянство, освобожденное от помещиков и чиновников, и земские учреждения, вместе с мировой юстицией. Защите общинного землевладения Кавелин посвятил две обширные статьи, в "Атенее" в 1858 г. и "Неделе" в 1876 г. Последняя напечатана и отдельной брошюрой; первая переведена на немецкий язык. Статьи Кавелина о "Крестьянском вопросе", напечатанные в "Вестнике Европы" (1881), вышли в свет отдельной книгой. Постепенно усиливавшаяся с половины 60-х годов реакция приводила Кавелина к убеждению, что, помимо административных реформ, нужна переработка общественных нравов, выяснение вопросов об отношении личности к обществу. <…>
// Русский биографический словарь: в 20 т. Т. 8 / сост. П.Каллиников, И.Корнеева. - М., 1999. - С. 8-18.
Электронная библиотека РГБ Сыромятникова Б. Константин Дмитриевич Кавелин
// Освобождение крестьян: деятели реформы. - М., 1911. - С. 173-199.
Ланской, Сергей Степанович - государственный деятель
Получил домашнее образование. При Александре I был вторым мастером "Провинциальной" масонской ложи; А.Н. Муравьев ввел его в "Союз Благоденствия", но Ланской вышел из союза задолго до 14 декабря 1825 г. Был губернатором во Владимире и в Костроме. В 1850 г. назначен членом государственного совета. Вскоре после воцарения императора Александра II Ланской получил пост министра внутренних дел (1855), на котором ему предстояло принять участие в "исцелении России от хронических ее болезней". Первой заботой Ланского было окружить себя знающими людьми; он пригласил в министерство лично ему незнакомых раньше П.И. Мельникова и А.И. Левшина; последний скоро сделался душою всех начинаний министерства. Когда реформационные стремления нового царствования сделались более решительными, ту же роль стал играть Н.А. Милютин . Престарелый министр совершенно доверился выбранным им помощникам; отсюда сложилось о нем мнение как о человеке "без твердой воли". Твердости, однако, немало нужно было и для того чтобы держаться раз выбранного направления. Далеко не всегда удавалось Ланскому настаивать на своих мнениях в комитете министров; значительного личного влияния среди своих товарищей он не имел и держался только благодаря близкому к государю придворному кружку (великий князь Константин Николаевич, великая княгиня Елена Павловна). При всем том, по свидетельству одного из главных его сотрудников, Я.А. Соловьева , "от основных своих убеждений Ланской никогда не отступал". Он должен был оставить министерство, когда начали брать верх противоположные течения (в апреле 1861 г., вместе с Милютиным). При увольнении Ланской получил титул графа.
// Русский биографический словарь: в 20 т. Т. 9 / сост. П.Каллиников, И.Корнеева. - М., 2001. - С. 231.
<…> В марте 1800 начал службу в Коллегии иностранных дел, в январе 1801 назначен переводчиком. В декабре 1804 получил чин коллежского асессора, а в ноябре 1806 пожалован в камер-юнкеры Высочайшего Двора. В январе 1808 отправлен в Финляндию в качестве чиновника особых поручений по дипломатической части<…>
при главнокомандующем русскими войсками гр. Ф.Ф.Буксгевдене; отличился при взятии Свеаборга. В марте 1809 переведен за обер-прокурорский стол 1-го Департамента Сената. В декабре 1815 перешел в Департамент Государственных имуществ Министерства финансов. В 1817-23 состоял одним из директоров Комиссии погашения долгов. В июне 1819 произведен в действительные статские советники. Одно время был связан с масонами, входил в декабристскую организацию «Союз благоденствия» (1818-21). В 1826-30 судья в московском совестном суде. В 1830-34 Костромской губернатор. В апреле 1834 произведен в тайные советники. С декабря 1834 сенатор 5-го, затем 4-го Департаментов Сената. С июня 1839 почетный опекун С.-Петербургского опекунского совета, управляющий Гатчинским воспитательным домом; с марта 1842 член Общества попечительства о тюрьмах. С 1845 состоял членом Главного совета женских учебных заведений. В январе 1850 назначен членом Государственного совета по Департаменту гражданских и духовных дел. С января 1851 действительный тайный советник.
В августе 1855 - апреле 1861 министр внутренних дел. На этом посту Ланской явился одним из главных сотрудников императора Александра II в деле проведения крестьянской реформы; выступал за наделение крестьян при освобождении не только усадебной, но и пахотной землей. В апреле 1861, при отставке с поста министра, возведен, с нисходящим его потомством, в графское Российской Империи достоинство. В апреле 1861 пожалован в обер-камергеры Высочайшего Двора. <…>
По отзывам современников, Ланской «был аристократ доброжелательный, благовоспитанный и вместе с тем с достаточным запасом сил для осуществления своих намерений». По свидетельству сенатора Я.И.Соловьева, он «был чужд сословных предрассудков и хотя не имел обширного ума и той энергии воли, которая делала бы его способным стать во главе движения против старого порядка, но обладал светлым взглядом на дело, быстро схватывал главное в деле и скоро соглашался с высказываемым, если только это не противоречило его направлению и убеждениям. Он обладал необычайною ровностью характера, совершенным отсутствием раздражительности, неистощимой веселостью, природным юмором; все это делало личные отношения с ним очень приятными» <…>
// Федорченко В. Императорский дом: выдающиеся сановники: в 2 т. Т. 1. - Красноярск:, 2000. - С. 622-623.
Левшин, Алексей Ираклиевич - государственный деятель
Окончил курс в Харьковском университете; был градоначальником в Одессе, директором департамента сельского хозяйства и председателем ученого комитета министерства государственных имуществ, в 1854-1859 годах - товарищем министра внутренних дел. Написал ценные для того времени исследования: «Историческое и статистическое обозрение уральских казаков» (СПб., 1823) и «Описание киргиз-казачьих или киргиз-кайсацких орд и степей» (СПб., 1832); последний труд переведен на французский язык Е.Charriere'ом (П., 1840). Ему же принадлежат: «Письма из Малороссии» (Харьков, 1816) и «Прогулки русского в Помпеи» (СПб., 1843 - первая попытка систематического обозрения помпейских древностей на русском языке, с рисунками). Его мемуары («Достопамятные минуты в моей жизни») напечатаны в «Русском Архиве» (1885, VIII). Левшин играл видную роль в деле освобождения крестьян. В 1856 г. он приготовил для государя краткий исторический обзор крепостного права в России. По мысли Левшина, в 1857 г., был образован особый секретный комитет; в его состав он не вошел, но первоначальная разработка основных принципов реформы оставалась в руках Левшина. В докладе 26 июля и в особой записке он высказался за сохранение права собственности на землю за помещиками и за большую постепенность преобразования. Когда восторжествовала мысль о предоставлении крестьянам собственности на землю, с вознаграждением помещиков, и за одновременность реформы, Левшин составил исправленный Ланским и Муравьевым проект, получивший форму знаменитого рескрипта Назимову, 20 ноября 1857 года. С этого времени Левшин постепенно устраняется от руководства делом. Обнародованию рескрипта он противился, опасаясь смут. Земский отдел министерства, имевший целью предварительное рассмотрение проектов, поступающих из губернских комитетов, был создан Левшиным в 1858 г. Под предлогом командировки для обзора действий комитетов Левшин был удален от дел и скоро оставил должность товарища министра внутренних дел, которую занял Н.А.Милютин.
// Русский биографический словарь: в 20 т. Т. 8 / сост. П.Каллиников, И.Корнеева. - М., 1999. - С. 270-271.
<…> В 1823 по просьбе Новороссийского генерал-губернатора гр. М.С.Воронцова назначен его секретарем (по словам Ф.Ф.Вигеля, «единственное дельное приобретение, сделанное Воронцовым»). В 1826 и 1828 был командирован во Францию, Италию и Австрию для ознакомления с карантинными учреждениями. Энергичный, трудолюбивый, обладавший «врожденною ко всем приветливостью» и «умом поведения», Левшин явился деятельным помощником гр. М.С.Воронцова в его преобразованиях. По отзывам современника, «Левшин здесь в Одессе всё: он первый чиновник по особым поручениям у графа, директор здешнего театра, председатель почти всех здешних комитетов, попечитель здешнего института благородных девиц». В 1831-37 Одесский градоначальник. Содействовал благоустройству города, предпринял в его окрестностях, на песках, древесные насаждения, получившие известность как «левшинские плантации», способствовал развитию торговли; участвовал в организации «Одесского вестника», был одним из редакторов газеты. В 1830 основал в Одессе публичную библиотеку (первую в провинции).
В 1839 назначен Иркутским гражданским губернатором, но по болезни не смог отправиться в Сибирь и был причислен к МВД. В 1844-55 служил в Министерстве Государственных имуществ, где возглавлял Департамент сельского хозяйства и Ученый комитет. Левшин был членом-учредителем Императорского Русского географического общества (1845), с 1854 помощник председателя общества. С декабря 1855 сенатор.
В январе 1856 назначен товарищем министра внутренних дел (при министре С.С.Ланском). Принимал участие в подготовке крестьянской реформы: в 1856-57 разрабатывал основные принципы реформы, составил для императора Александра II краткую историю крепостного права в России, явился инициатором создания Особого комитета по освобождению крестьян. Однако вскоре обнаружилась неготовность Левшина к «первой роли» в проведении реформы. По словам П.П.Семёнова-Тян-Шанского, «не было у него ни смелости мышления, ни определенности в воззрениях, ни стойкости в убеждениях». Он предлагал слишком осторожный вариант реформы: сохранение за помещиками собственности на землю, выкуп крестьянами приусадебного хозяйства, постепенная отмена крепостной зависимости. Влияние Левшина на дела стало падать, и в апреле 1859 по собственному прошению он был уволен от должности товарища министра.
С 1859 первоприсутствующий в Департаменте Сената. В 1860-е гг. руководил крестьянским делом в Северо-западном крае. На посетившего его в 1865 в Вильно П.Н.Полевого Левшин произвел впечатление типичного бюрократа, «самоуверенного, самодовольного», знавшего крестьянина и деревню лишь на бумаге. В 1868 назначен членом Государственного совета. Состоял членом многих российских и зарубежных научных обществ. <…>
// Федорченко, В. Императорский дом: выдающиеся сановники: в 2 т. Т. 1. - Красноярск:, 2000. - С. 629.
Милютин Николай Алексеевич - государственный деятель
<…> В 1835 г. поступил на службу в министерство внутренних дел, где, благодаря исключительно-даровитой натуре и устойчивым семейным влияниям, сумел усвоить себе только хорошую сторону суровой бюрократической школы. <…>
В 1842 г. ему поручено было городское отделение хозяйственного департамента. Он составил городовое положение, введенное сначала в Петербурге, потом в Москве и в Одессе и заключавшее в себе зачатки самоуправления. В 1852-54 гг. Милютин принимал самое деятельное участие в заседаниях отделения статистики и совета русского географического общества. Вообще о собрании и обработке статистических сведений о России Милютин всегда заботился много, и как директор хозяйственного департамента министерства внутренних дел, и при занятиях по крестьянскому делу. Под непосредственным его руководством составлены первые 2 тома издания: «Городские поселения в России» и сведения о хозяйстве городов с 1838 по 1858 г., под заглавием: «Общественное устройство и хозяйство городов». В 1850 г. составлен был в хозяйственном департаменте обширный свод материалов по «Правительственной статистике России», извлечение из которого, написанное Милютиным, под заглавием «Число городских и земледельческих поселений в России», напечатано в «Сборнике статистических сведений о России» (1851, кн. 1). Сознавая необходимость всесторонних и точных статистических исследований о населении каждой губернии, он составил с этой целью подробную инструкцию статистическим экспедициям, отправленным в губернии от министерства внутренних дел (напечатано в «Вестнике Географического Общества»). Другие статистические работы Милютина: "Очерк нижегородской ярмарки" (1858), «Банковые долги и положение губерний в 1856 г.» (1859); «Сведения о приказах общественного призрения» (1860). По его же указанию предпринято было исследование ярмарочной торговли на Юге, возложенное на И.С.Аксакова. В связи с делом об освобождении крестьян по инициативе Милютина собраны были и изданы «Сведения о ценах на земли, проданные с публичных торгов с 1 января 1854 г. по 1 января 1859 г.» (Санкт-Петербург, 1859) и «Сведения о ценах на пустопорожние земли в вольной продаже с 1856 по 1858 годы» (Санкт-Петербург, 1860). Под его руководством совершен обширный труд, обнимающий статистику, политические учреждения и финансы: «Исследования в Царстве Польском» (1863-64). В 1856 г. Милютин принимал ближайшее участие в занятиях особого комитета для обсуждения ходатайств, поступивших из многих губерний об оказании разных льгот и облигаций по случаю восточной войны и неурожаев. В это же время начинается его участие в деле крестьянской реформы. Поборник широкого самоуправления и самостоятельности крестьянской общины, Милютин имел много противников, опасавшихся проведения именно этих начал в дело реформы; человеком опасным он был представлен и государю. Он имел сильную поддержку в великой княгине Елене Павловне, в кружке молодых сановников, приближавшихся уже к первым ступеням иерархической лестницы, особенно в Ланском, который ручался за него государю, как «за самого себя». Назначенный в 1859 г. товарищем министра внутренних дел, Милютин сделался руководителем всех работ по крестьянскому вопросу; он непрестанно боролся против тех притязаний, которые были выражены в мнениях большинства губернских комитетов по крестьянскому делу. Проводить в жизнь великую реформу Милютину, однако, не было дано. Спустя 5 недель после манифеста 19 февраля оставил свой пост граф С.С.Ланской; с ним вместе ушел и Милютин, назначенный сенатором. Около двух лет провел он не у дел, большей частью за границей, пока о нем не напомнило польское восстание 1863 г. На аудиенции у государя 31 августа 1863 года он имел возможность изложить свою мысль об умиротворении Польши путем крестьянской реформы. Вскоре после этого, в качестве статс-секретаря Его Императорского Величества для особых Высочайше возложенных поручений, он выехал в Царство Польское с целью ознакомления на месте с положением дел; он взял с собой Юрия Самарина и князя Черкасского, и они с увлечением приступили к изучению крестьянского вопроса в Польше, для Милютина представлявшему громадные трудности, так как он не был знаком с польским языком. Тем не менее он успел достаточно ознакомиться с общим положением дел в Варшаве и проверить свои заключения личными наблюдениями. Он представил Государю подробную записку о польских делах: все его планы были одобрены. Исходной точкой польских реформ должно было послужить, по мысли Милютина, новое крестьянское положение, которым он и занялся прежде всего: теперь он не был стеснен необходимостью уступок и мог тверже обеспечить улучшение быта крестьян. 19 февраля 1864 г. состоялся высочайший указ об устройстве быта польских крестьян, вместе с указами об устройстве сельских гмин, о ликвидационной комиссии, о порядке введения в действие новых постановлений. Главные черты Положения были: переход в собственность крестьян всей земли, которой они владеют, установление одного лишь поземельного налога, разрешение выкупа сервитутов лишь с согласия крестьян, дозволение перехода крестьянской земли лишь к крестьянам. Весь состав администрации был постепенно изменен. Во главе ведомства внутренних дел Милютин поставил князя В.А.Черкасского, во главе собственно-крестьянского дела - Я.А.Соловьева; сам Милютин, назначенный статс-секретарем по делам Польши, оставался в Петербурге главным руководителем всего дела, нередко отправляясь и в Варшаву. <…>
<…>26 января 1872 г. он скончался. Как весть о болезни его в 1866 г., так и весть о смерти его в 1872 г. произвели сильное впечатление в русском обществе. «Честный кузнец-гражданин», как назвал его Некрасов, неразрывно связал, свое имя с великим делом крестьянской реформы, с началом русского городского и земского самоуправления и с коренным преобразованием всего строя жизни в Царстве Польском. В течение полутора десятка лет он был главой и душой тесного кружка верных слуг дела освобождения; все козни противников благого дела обрушивались преимущественно на его голову. Нужна была его железная воля, горячая преданность делу, неподкупная честность, его ум, ясный и живой, чтобы выдержать такую борьбу и не пасть под напором враждебных сил. Как человек, он привязывал к себе всех близко его знавших своей искренностью и сердечной добротой; редкий государственный человек имел столько преданных почитателей и друзей. Когда все жаловались на бедность сил, ему стоило лишь кликнуть клич - и вокруг него собирались десятки сотрудников. Речь его была необыкновенно увлекательна и электризовала слушателей. Он обладал редким уменьем сразу схватить суть дела, понять его практическую обстановку в данную минуту и вести его посреди самых затруднительных обстоятельств. <…>
// Русский биографический словарь: в 20 т. Т. 10 / сост. П.Каллиников, И.Корнеева. - М., 2001. - С. 283-286.
Электронная библиотека РГБ Кизеветтер А. Николай Алексеевич Милютин
// Освобождение крестьян: деятели реформы. - М., 1911. - С. 233-266.
Муравьев Михаил Николаевич - государственный деятель
<…> Еще в 1830 г. он представил императору Николаю I записку о необходимости преобразования учебных заведений в Западном крае, немедленного введения в них русского языка и устранения латинского духовенства от участия в образовании и воспитании юношества; в 1831 г. он настаивал на закрытии Виленского университета, как рассадника мятежа. В том же 1831 г. Муравьев назначен губернатором в Гродно, в 1835 г. - военным губернатором в Курск, затем директором департамента податей и сборов. В 1842 г. назначен сенатором и директором межевого корпуса, в 1850 году - членом государственного совета, в 1856 году - министром государственных имуществ. Вступление Муравьева на этот пост повлекло за собою крутой поворот в деятельности министерства государственных имуществ. Вместо заботы о благосостоянии государственных крестьян на первый план выдвинулось стремление к увеличению доходов казны. Указами 11 и 23 февраля 1859 г. повышена была общая сумма оборочной подати в каждой из окадастрованных губерний, соразмерно прибыли ревизских душ, происшедшей после переложения при графе Киселеве податей с душ на земли. Другим средством к повышению доходов от государственных крестьян явились новые кадастровые правила, введенные инструкцией 1859 г. Занимая пост министра государственных имуществ, Муравьев упорно противился освобождению крестьян и был одним из виднейших вожаков партии крепостников. В исходе 1861 г., когда возбужден был вопрос о распространении положений 19 февраля на государственных крестьян, Муравьев покинул пост министра, а через год был уволен и от управления департамента уделов и межевым корпусом. Когда вспыхнул польский мятеж, Муравьев, 1 мая 1863 г., назначен был генерал-губернатором 6 северо-западных губерний, с чрезвычайными полномочиями; вслед затем ему подчинена была и Августовская губерния. При нем войска стали преследовать отряды инсургентов до полного их истребления. Совершилось множество казней, между прочим - над несколькими ксендзами. В своих репрессиях против мятежников Муравьев прибег к мере, которую сам называет в своих записках «выходящей из обыкновенного разряда»: к сожжению целых деревень и шляхетских околиц и к ссылке в Сибирь на поселение их жителей, всех до одного, с женами и детьми. <…> С конца 1863 года Муравьев предпринял ряд мер к умиротворению и обрусению края. Сюда относятся: закрытие католических монастырей, ограничение прав латинского духовенства, содействие частным лицам русского, а иногда и немецкого происхождения по приобретению секвестрованных имений (на что ассигновано было 5 миллионов рублей); отдача служащим в крае чиновникам конфискованных имений на льготных началах; улучшение быта православного духовенства посредством отдачи причту участков казенной земли от 150 до 300 десятин; постройка православных церквей, устройство русских православных и старообрядческих поселений на казенных землях (как свободных, так и отобранных от арендаторов польского происхождения), а равно на земле выселенных в Сибирь шляхетских околиц. В поземельном устройстве и обеспечении быта местного крестьянства Муравьев явился лишь исполнителем чужих предначертаний: направление крестьянского дела в северо-западном крае было предопределено за два месяца до назначения Муравьева, указом 1 марта 1863 г. о прекращении в 5 северо-западных губерниях обязательных отношений крестьян к помещикам, с обращением их в разряд крестьян-собственников, а 9 апреля, почти за месяц до назначения Муравьева, состоялся указ об устройстве комиссий для проверки уставных грамот. При Муравьеве эти меры были лишь распространены на Могилевскую губернию и на белорусские уезды Витебской губернии, и состоялся указ о наделении землей батраков и обезземеленных незадолго до освобождения крестьян. 1 мая 1865 г. Муравьев был уволен от должности генерал-губернатора Северо-Западного края, причем, возведен в графское достоинство. В апреле 1866 г. Муравьев был назначен председателем верховной комиссии по делу Каракозова. <…>
// Русский биографический словарь: в 20 т. Т. 10 / сост. П.Каллиников, И.Корнеева. - М., 2001. - С. 392-394.
Назимов Владимир Иванович - государственный деятель
Начал службу в Преображенском полку и участвовал в турецкой кампании 1828-29 годов. В 1836 году назначен был состоять при наследнике престола в должности инструктора по военной части и снискал привязанность своего воспитанника. В 1841 году Назимов назначен был председателем следственной комиссии в Вильне для расследования дела о тайном революционном обществе, якобы возникшем после казни Конарского. Назимов пришел к выводу, что это тайное общество существовало лишь в воображении некоторых боязливых людей. Тогдашний генерал-губернатор Миркович, по наветам окружавших его лиц, просил отозвать Назимова и разбор дела поручить другому. Назимов был оставлен лишь членом комиссии, а председателем ее назначен был А.А.Кавелин, который вполне подтвердил вывод Назимова. Такое решение дела привлекло к Назимову и Кавелину горячие симпатии местного общества. В ноябре 1849 года Назимов назначен был попечителем московского учебного округа. Он любил иногда оборвать подчиненных, назначал директоров гимназий из военных, в гимназиях заводил военные порядки, но заботился об улучшении быта питомцев в гимназических пансионах. В конце 1855 года Назимов назначен был виленским военным губернатором и гродненским, минским и ковенским генерал-губернатором. В мае 1857 года, проезжая через Брест-Литовск, император Александр II поделился с встречавшим его Назимовым, как с близким другом, своею скорбью по поводу косности великорусского дворянства в вопросе об освобождении крестьян. Назимов предложил Государю начать это дело с северо-западных губерний и, получив одобрение, добился того, что к нему поступило от дворянских собраний ходатайство о дозволении возбудить вопрос о крестьянах. Это ходатайство Назимов представил в Петербург, и в ответ на него последовал на имя Назимова рескрипт 20 ноября 1857 года, положивший фактическое начало крестьянской реформе. Деятельность Назимова во время мятежа 1863 года вызывала двоякую оценку у современников. Муравьев в своих записках говорит, что Назимов, "человек недалекий и слабый, при всей своей добросовестности не понимал положений края и не находил никаких разумных мер к подавлению мятежа". Митрополит Иосиф Семашко тоже дает нелестную оценку Назимову, называя его "двуличным, фальшивым и интриганом". Последняя оценка объясняется тем, что митрополит Иосиф подозревал (неосновательно) Назимова в сообщении Герцену напечатанного в "Колоколе" письма Иосифа к митрополиту Филарету. Совершенно иначе относится к Назимову адрес, представленный ему уже по увольнению его от должности генерал-губернатора, 20 декабря 1863 года. Здесь Назимов назван "вестником мира и царской милости", а деятельность его, направленная к сближению и примирению враждебных народностей, оценена так: "говорят, это была ошибка, заблуждение. Да, это было заблуждение, но заблуждение великодушное, которое вы разделяли с самим правительством и всеми благородно-мыслящими русскими людьми". <…>
// Русский биографический словарь: в 20 т. Т. 11 / сост. П.Каллиников, И.Корнеева. - М., 2001. - С. 20-21.
Панин Виктор Никитич - государственный деятель
Получив дома классическое образование, выдержал экзамен при Московском университете и поступил на службу в коллегию иностранных дел в 1819 году. В 1824 году назначен секретарем посольства в Мадриде. В турецкую войну 1828-29 годов служил в походной канцелярии Министерства иностранных дел; после окончания войны отправлен в Грецию поверенным в делах. В 1831 году назначен помощником статс-секретаря Государственного совета; в 1832 - товарищем министра юстиции; в 1839 - управляющим Министерством юстиции; в 1841 году утвержден министром; пост министра занимал до 1862 года, когда был уволен с оставлением членом Государственного совета. С 1864 года был главноуправляющим II отделением Собственной Его Императорского Величества Канцелярии. Во время своего долговременного пребывания на посту министра юстиции граф Панин оставался ревностным охранителем того дореформенного порядка, который рушился с изданием судебных уставов 20 ноября 1864 года. Совершенно не понимая живую действительность практической жизни, он относился ко всему с формальной точки зрения; в его ведомстве царила письменность, составлявшая главное зло тогдашнего судопроизводства; даже введение личных докладов казалось большим шагом вперед. Он был решительным противником реформ в своем ведомстве и вышел в отставку вскоре после утверждения основных начал нового судопроизводства и судоустройства. Панин был убежденным противником отмены телесных наказаний; принятие государственным советом закона об уничтожении телесных наказаний послужило ближайшим поводом к его отставке. Панин доказывал, что эта мера преждевременна и не соответствует степени развития и образования народа. В деле освобождения крестьян Панин сыграл роль тормоза великой реформы. Еще в царствование Николая I, Панин выразил свое отношение к этому вопросу. Когда возникло предположение разрешить крестьянам приобретать недвижимую собственность, закончившееся изданием в 1847 году закона, разрешавшего такое приобретение, Панин высказался за предоставление крепостным этого права, но распоряжаться своим имуществом они должны бы, по его мнению, лишь с согласия помещиков. До того крестьяне приобретали недвижимость на имя своих помещиков, что было источником злоупотреблений; помещики часто распоряжались таким имуществом, как собственным. Так случилось в деле гр. Самойловой со своими крестьянами, в котором Панин высказался в пользу помещицы. Будучи членом секретного, а с 1858 года - главного комитета по крестьянскому делу, Панин энергично старался затормозить дело освобождения крестьян; в особой комиссии, занимавшейся рассмотрением проектов губернских комитетов, членом которой был Панин, явилась идея поставить всю Россию на военное положение при введении реформы, но она не была принята. После смерти Я.И.Ростовцева, Панин был назначен в 1860 году председателем редакционных комиссий. Это известие произвело тягостное впечатление на членов комиссий; можно было рассчитывать на Панина только как на беспрекословного исполнителя воли Государя. Действительно, Панин получил от Государя это назначение с поручением довести дело до конца в том духе, в каком оно велось до того времени. Исполняя поручение, Панин соблюдал строгий нейтралитет между партиями и воздерживался от проведения своих взглядов. Главным содержанием его взглядов было желание оградить интересы помещиков, сохранить за ними полную собственность на надельные земли, права вотчинной полиции и власть над крестьянскими выборными властями. Вследствие столкновения, происшедшего между Паниным и прочими членами, он не присутствовал на последнем заседании. В главном комитете Панин настоял на понижении максимума надела. <…>
// Русский биографический словарь: в 20 т. Т. 11 / сост. П.Каллиников, И.Корнеева. - М., 2001. - С. 399-400.
Ростовцев Яков Иванович - известный деятель крестьянской реформы
<…> По вступлении на престол императора Александра II, главное начальствование над военно-учебными заведениями было возложено на Ростовцева, с званием начальника главного штаба Его Императорского Величества по военно-учебным заведениям. Он заботился об улучшении учебной части в военно-учебных заведениях, привлекал лучших преподавателей, поощрял отправление молодых людей за границу для подготовления к педагогической деятельности; составил свод законов о военно-учебных заведениях (1837), «положение» об управлении ими (1843) и «наставление» для образования их воспитанников (1848). В начале 1857 г. Ростовцев был назначен членом негласного комитета (с 1858 года - главный комитет) по крестьянскому делу и был одним из трех членов образованной при комитете комиссии, для рассмотрения сообщенных ему проектов и записок. Он принял это назначение вследствие настояний Государя, желавшего иметь в комитете лицо, пользовавшееся полным его доверием. Сначала Ростовцев относился недоверчиво к задуманной реформе; это отразилось на составленной им программе деятельности губернских комитетов, по которой за помещиками должны были быть сохранены вотчинные права в большем размере, чем по неутвержденному проекту Ланского; как составление положений о крестьянах, так и приведение их в действие должно быть передано в руки губернских комитетов; применение положений к отдельными имениям могли произвести и объявить крестьянам сами владельцы их; крестьяне получали лишь потомственное пользование усадебной землей. В июле 1858 г. Ростовцев был назначен одним из четырех членов комиссии для предварительного рассмотрения проектов положений, поступавших из губернских комитетов. Отправившись летом того же года в заграничный отпуск, Ростовцев посвятил свой досуг изучению литературы крестьянского вопроса и после того радикально изменил свои взгляды на реформу. Причины этой перемены в точности неизвестны; есть предположение, что во время пребывания в Дрездене, сын его, находясь при смерти, заклинал его действовать на пользу русского народа; возможно также, что, находясь за границей, Ростовцев присмотрелся к быту тамошних крестьян и сравнил его с жизнью русского мужика. Во всяком случае, по возвращении в Россию Ростовцев является сторонником освобождения, каким его понимали лучшие деятели крестьянской реформы. Свои мысли Ростовцев изложил в четырех письмах, написанных им Государю из Вильдбада, Карлсруэ и Дрездена. Извлечение из этих писем, сделанное самим Ростовцевым, обсуждалось главным комитетом под личным председательством Государя; в том же духе были составлены и правила, данные в руководство комитету. Когда в начале 1859 г. были учреждены редакционные комиссии, на Ростовцева было возложено председательство в них, с правом дать им внутреннее устройство по его ближайшему усмотрению. В первых заседаниях комиссий Ростовцев подробно изложил свои мысли об основаниях реформы, одобренные Государем: освобождение крестьян с землей, выкуп при посредстве правительства, сокращение, по возможности, переходного срочно-обязанного состояния, перевод крестьян с барщины на оброк, самоуправление освобожденных крестьян в их сельском быту. Ростовцев начал работу в комиссиях, по его словам, «с молитвой, с благоговением, со страхом, с чувством долга»; до самой своей смерти он давал направление всем их работам, соглашал возникавшие разномыслия; впервые применил гласность при разработке законодательных мер, напечатав «труды» комиссий в количестве 3000 экземпляров для рассылки всем лицам, которые могли оказаться полезными делу. 6 февраля 1860 г. Ростовцев умер, не успев завершить дела реформы, хотя, впрочем, главнейшие части проекта «Положения о крестьянах» были уже выработаны; составленная им перед смертью для Государя записка по крестьянскому делу послужила, по Высочайшему повелению, наставлением для дальнейшей деятельности редакционных комиссий под председательством гр. Панина.
После издания положения 19 февраля была возложена, по Высочайшему повелению, на гробницу Ростовцева золотая медаль, установленная за труды по освобождению крестьян; вдова Ростовцева с нисходящим потомством была возведена в графское достоинство. <…>
// Русский биографический словарь: в 20 т. Т. 13 / сост. П.Каллиников, И.Корнеева. - М., 1999. - С. 203-205.
Электронная библиотека РГБ Богословский М. Яков Иванович Ростовцев
// Освобождение крестьян: деятели реформы. - М., 1911. - С. 233-266.
Самарин Юрий Федорович - известный писатель и общественный деятель
<…> Большие связи в высшем свете, отличное светское образование обеспечивали ему блестящую служебную карьеру, но она его не привлекала. Первоначально он увлекался Гегелем и пытался примирить с ним православие; затем, под влиянием Хомякова, примкнул к славянофильскому направлению и стал одним из талантливейших его представителей. Богословские воззрения Хомякова С. воспринял всецело и пытался проводить их в замечательной диссертации о Стефане Яворском и Феофане Прокоповиче, которую он в 1844 г. защищал в Московском университете. <…>
В 1853 г. Самарин вышел в отставку и подолгу жил в деревне, изучая быт и хозяйственное положение крестьян и все более и более убеждаясь в необходимости отмены крепостного права. Вместе с тем он приступил к изучению истории освобождения крестьян в Западной Европе, преимущественно в Пруссии; в результате получилось обширное сочинение, которое в сокращенном виде напечатано было в журнале «Сельское благоустройство». С 1856 г. Самарин был деятельным сотрудником «Русской Беседы». Когда поднят был вопрос об упразднении крепостного права, Самарин был назначен членом от правительства в самарском губернском комитете. В 1859 г. он был приглашен к участию в трудах редакционных комиссий, где работал в административном и хозяйственном отделениях, представляя, вместе с кн. В.А.Черкасским и некоторыми другими, славянофильское воззрение на народный быт. Деятельное участие принимал Самарин и в реформах, проведенных Н.А.Милютиным, в 1864 г., в Царстве Польском. Это был, впрочем, мимолетный эпизод в жизни Самарина, которая со времени великих реформ главным образом была посвящена деятельности общественной. Первые три года по освобождении крестьян он был членом губернского присутствия по крестьянским делам в Самаре. С введением земского и городского самоуправления труды Самарин разделялись между народными школами, которыми он усердно занимался у себя в деревне, и занятиями по земским и городским делам в Москве. Не будучи реформатором, который желал бы подчинить течение жизни какому-либо отвлеченному принципу, Самарин был по выражению А.Д.Градовского, «человеком реформы», т. е. горячим защитником того, что приобретено русским обществом с 1861 г. Требуя для России самобытного развития, он боялся ломки народного быта, преждевременного искажения его коренных начал, но в то же время всеми силами защищал те нововведения, которые вносили свет в русское общество, хотя бы основная их мысль и была заимствована из-за границы. «Неисправимый славянофил» (по его собственным словам), Самарин высоко ценил западную цивилизацию. В земском самоуправлении, в зачатках свободного печатного слова, в новом суде он видел условия, способные поднять наш народный дух, сообщить нашей государственной и общественной жизни более национальный характер. Вот почему он восставал против наших «охранителей», поставивших себе целью запугать правительство и подвигнуть его на ломку всего, созданного в эпоху великих реформ. С уничтожающей иронией осмеял он этих «охранителей» в своем ответе (изд. за границей в 1875 г.) генералу Фадееву, автору книги «Чем нам быть», доказывая, что мнимое «охранение» желает идти путем чисто революционной ломки во имя отвлеченного принципа. Этот ответ является одним из замечательнейших полемических сочинений в русской литературе. <…>
По словам К.Д.Кавелина, «ни огромные знания, ни замечательный ум, ни заслуги, ни великий писательский талант не выдвинули бы так вперед замечательную личность Самарина, если бы к ним не присоединились два несравненных и у нас, к сожалению, очень редких качества: непреклонное убеждение и цельный нравственный характер, не допускавший никаких сделок с совестью, чего бы это ни стоило и чем бы это ни грозило». Чуждый властолюбия и честолюбия, Самарин отличался широкой терпимостью к чужим мнениям: чувства дружбы соединяли этого бойца славянофильской идеи с К.Д.Кавелиным, ветераном западничества, с которым он расходился и по вопросам чисто теоретическим. Возвышенным характером Самарина объясняется и громадный авторитет, каким он пользовался во всех слоях общества, что особенно ярко сказалось в начале 1870-х годов, при обсуждении в земских собраниях податной реформы: земства многих губерний обращались по этому вопросу за советами к Самарину. В качестве председателя комиссии, избранной московским земством для обсуждения податного вопроса, Самарин составил подробный, тщательно разработанный проект податной реформы в смысле уравнения всех сословий. <…>
// Русский биографический словарь: в 20 т. Т. 13 / сост. П.Каллиников, И.Корнеева. - М., 1999. - С. 326-329.
Электронная библиотека РГБ Бочкарев В. Юрий Федорович Самарин
// Освобождение крестьян: деятели реформы. - М., 1911. - С. 267-297.
Соловьев Яков Александрович - видный деятель по освобождению крестьян
Образование получил в Санкт-Петербургском университете, в 1843 г. поступил на службу в министерство государственных имуществ, которое в то время приступало к уравнению взимаемых с подведомственных ему государственных крестьян денежных сборов, посредством переложениях их с души на доходы от земель и промыслов этих крестьян. Этому важному делу Соловьев посвятил первую половину своей служебной деятельности (с 1843 по 1857 г.). Прослужив некоторое время в центральном кадастровом учреждении министерства государственных имуществ, Соловьв был назначен начальником одной из кадастровых комиссий. Результатом его занятий был весьма замечательный труд, увенчанный русским географическим обществом золотой медалью: "Сельскохозяйственная статистика Смоленской губернии" (Москва, 1855). В 1857 г. назначен управляющим земским отделом министерства внутренних дел; здесь Соловьев был главным деятелем во всех предварительных по этому предмету распоряжениях, а с открытием редакционных комиссий (вместе с Н.А.Милютиным, кн. В.А.Черкасским, Ю.Ф.Самариным и другими) принимал горячее и просвещенное участие в решении всех вопросов по составлению Положений о крестьянах. По издании крестьянских Положений Соловьев руководил приведением их в исполнение. В 1864 г. Соловьев был назначен членом учредительного комитета в Царстве Польском, которому было вверено высшее заведование крестьянским делом в крае; в 1865 г., кроме того, был председателем центральной комиссии по крестьянским делам, образованной при учредительном комитете для рассмотрения и утверждения ликвидационных табелей, разрешения жалоб на местные комиссии и т. д. В 1867 г. назначен сенатором. <…>
// Русский биографический словарь: в 20 т. Т. 14 / сост. П.Каллиников, И.Корнеева. - М., 2001. - С. 215-216.
Электронная библиотека РГБ Богоявленский С. Яков Александрович Соловьев
// Освобождение крестьян: деятели реформы. - М., 1911. - С. 317-342.
Черкасский Владимир Александрович - известный государственный деятель
<…> Уже в студенческие годы сказался в нем, интерес к крестьянскому вопросу. В 1844 г. он получил от университета серебряную медаль за сочинение на тему "Очерк истории сельского сословия в России". Изложив историю политического развития русской волости, князь Черкасский указывает на единственный нормальный выход из крепостного состояния - "общинный политический быт волости, основанный на твердой поземельной собственности". По окончании курса Черкасский готовил себя к ученой деятельности, собирал материалы для диссертации о "целовальниках", но занятия сельским хозяйством отвлекли его от ученых работ и заставили ближе ознакомиться с положением крестьян. Живя в деревне, Черкасский чутко следил за всеми изменениями во взглядах правительства на крестьянской вопрос и старался возбудить местную инициативу, организуя кружки из помещиков для обсуждения этого вопроса. К этому времени относится один из первых, составленных Черкасским, проектов освобождения; в нем Черкасский отмечает недостатки указа об обязанных крестьянах и осуждает безземельное освобождение крестьян, допуская его, впрочем, для дворовых и мастеровых. В своих имениях Черкасский сделал опыт такого освобождения. Выкупная цена за душу была установлена в 60-100 рублей, с рассрочкой на 2-3 года. Черкасский впоследствии подвергался нареканиям: говорили, что он, заранее предвидя освобождение, постарался отпустить крестьян без земли; но он фактически не мог отчуждать ни одной десятины из имения, так как оно было заложено. В 1847 г., по почину тульского губернатора Н.Н. Муравьева, образовался кружок тульских помещиков для составления проекта освобождения крестьян в их собственных имениях. Черкасский принял деятельнейшее участие в разработке проекта, но все работы и рассуждения в 1848 г. были прекращены, и неизвестно, был ли даже представлен проект кружка губернатору. <…>
Крестьянский вопрос был постоянным предметом обсуждений (1850-1851) в славянофильском кружке, и князь Черкасский принимал в них деятельное участие. Во втором, не пропущенном цензурой томе "Московского Сборника", должна была появиться статья Черкасского: "Юрьев день" - переработка его студенческой работы. Особенно вредной была признана именно эта статья, и Черкасский, подобно другими участникам, подвергся ограничению в правах печатания и полицейскому надзору. Эти ограничения были сняты только в новое царствование. <…>
В начале 1857 г. Черкасский представил правительству свой труд: "О лучших средствах к постепенному исходу из крепостного состояния". По странной случайности, до самого последнего времени, Черкасскому приписывался проект другого лица, выставляющий автора в неблагоприятном освещении. Труд, действительно принадлежащий Черкасскому, напечатан в 1901 г. и представляет замечательный трактат по крестьянскому вопросу. Интересен, между прочим, следующий вывод: "правительство отнюдь не должно увлекаться односторонним воззрением на дело и страшиться отпущения на волю двух или трех миллионов жителей без земли, так как крепостной труд, в свое время достаточный, недостаточен для быстро развивающегося общества, и современный ход русской промышленности, не только фабричной, но и земледельческой, настоятельно начинает требовать образования массы свободного труда, способного по зову нужд частных и общественных свободно передвигаться с места на место, как ясно доказала это и настоящая война". В 1857 г. Черкасский уехал за границу; в Риме он сблизился с баронессой Раден и был представлен великой княгине Елене Павловне, для которой написал две обширные записки "о главных и существеннейших условиях успеха нового положения". Когда в конце 1857 г. крестьянское дело вступило в новый фазис, Черкасский поспешил в Россию. С этого времени возникает энергичная и напряженная деятельность Черкасского по разрешению крестьянского вопроса, снискавшая ему всеобщую известность. Началась она в тульском губернском комитете. Стоя во главе меньшинства, защищавшего наделение крестьян землей, Черкасский вынес упорную борьбу со своими консервативными противниками. Своими резкими и язвительными речами он возбудил против себя ретроградное большинство, поставившее даже вопрос об исключении его из числа тульских дворян. В эту пору в № 9 "Сельского Благоустройства" появилась статья Черкасского: "Некоторые черты будущего сельского управления", наделавшая много шуму и вызвавшая враждебное отношение к Черкасскому в либеральной печати: Черкасский в будущей сельской общине освобожденных оставлял за дворянином-владельцем право телесного наказания крестьян (до 18 розог). Вообще нужно иметь в виду, что Черкасский во многом оставался верен воззрениям, сложившимся у него на почве административно-помещичьей практики. В своем проекте сельской общины Черкасский предоставляет дворянству преимущественное право местного наблюдения за интересами сельского сословия и местного суда над ним, право опеки и надзора. По окончании работы в губернском комитете, Черкасский был вместе с Ю.Ф.Самариным приглашен в качестве члена-эксперта в комиссию для составления положений о крестьянах (1858-1861). Здесь, вместе с Самариным и Н.Милютиным, он защищал прогрессивное проведение крестьянской реформы. По объявлении воли, Черкасский уехал из Санкт-Петербурга и в Веневском уезде занял должность мирового посредника (1861-1863). Когда император Александр II поручил Н.Милютину дело внутреннего устройства Польского края после мятежа, Милютин, с Высочайшего разрешения, пригласил к себе в помощники, как частных, неофициальных лиц, Черкасского и Самарина. Результатом их совместных трудов было Положение 19 февраля 1864 г., наделявшее землей польских крестьян. По настоянию Милютина, Черкасский вступил на службу и был назначен главным директором правительственной комиссии внутренних дел. В этой должности Черкасский развернул способности искусного администратора: вместе с Милютиным он проводил новую систему отношений правительства к Польше, состоявшую в освобождении крестьянства из-под власти шляхты и в ослаблении политического значения римско-католического духовенства. С удалением Н.Милютина от дел Черкасский не пожелал оставаться в Варшаве и прекратил свою деятельность (1866). <…>
// Русский биографический словарь: в 20 т. Т. 16 / сост. П.Каллиников, И.Корнеева. - М., 1999. - С. 354-357.
Электронная библиотека РГБ Трубецкой О. Князь Владимир Александрович Черкасский
// Освобождение крестьян: деятели реформы. - М., 1911. - С. 298-316.